ОНКО ЛОГИЧНО: Константин Гордон о современной лучевой терапии онкологических заболеваний и не только...

Гордон Константин Борисович

Старший научный сотрудник, врач-радиотерапевт ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России, к. м. н.

— Что такое лучевая терапия?

— Лучевая терапия — это один из основных методов лечения онкологических заболеваний, при котором ионизирующее излучение используется для того, чтобы разрушить опухолевые клетки. На самом деле методу уже очень много веков — еще с тех пор, как Рентген открыл свои знаменитые невидимые лучи. Практически сразу эти лучи стали применяться не только в диагностике, но и в лечении онкологических заболеваний. Современная лучевая терапия — это метод, который позволяет лечить большое количество нозологических форм (заболеваний, если быть проще) не только в сфере онкологии, но и в смежных сферах.

Он действует на молекулярно-генетическом уровне: есть источник ионизирующего излучения (раньше это был кобальт, сейчас это современный линейный ускоритель), луч попадает в опухолевую клетку, разрушает ее генетический аппарат, и клетка перестает делиться, в следующем цикле она уже гибнет — в отличие от здоровых клеток, которые практически не повреждаются либо, даже если облучаются, в состоянии восстановить эти повреждения. Современная техника дает нам возможность исключить здоровые ткани из области облучения.

— Какие виды лучевой терапии существуют? Болезненны ли они?

— Это в первую очередь дистанционная лучевая терапия, когда мы используем линейный ускоритель или аппарат с источником кобальта для доставки дозы удаленно. Есть брахитерапия — введение источников (специальных интродьюсеров) непосредственно в опухоль. Есть контактно-лучевая терапия — рентгеновское излучение, которое применяется в основном при лечении опухолей кожи.

Лучевая терапия это совсем не больно, это очень мягкий метод лечения. Особенно современный вариант — стереотаксическая радиохирургия или СБРТ.

Мы лечим, например, метастазы головного мозга за один сеанс, нам достаточно пяти минут.

Еще есть кибернож — вариант линейного ускорителя, который спроектирован специально для стереотаксической лучевой терапии, чтобы подводить очень точную дозу к очагам относительно небольшого размера, с исключением близлежащих структур.

Протонная терапия — это тоже вариант лучевой терапии. И на сегодняшний день протонная терапия в фокусе внимания по всему миру. Мы первые начинали современную протонную терапию в России 5–7 лет назад, и тогда нам говорили, что в мире всего 20 таких центров. За этот промежуток времени их число перевалило уже за сотню, и сейчас это метод лечения, который по прогнозам будет преобладать через 20–30 лет. Более 95% пациентов будут получать именно протонную терапию.

Чем она так хороша? Протоны — заряженные частицы, которые позволяют очень прицельно доставить дозу, строго к опухоли. Есть и дозиметрические преимущества в отличие от фотонов, которые мы сейчас используем. Фотоны технологически, физически не могут создать такое компактное распределение дозы и так щадяще отнестись к окружающим тканям.

— Применяется ли лучевая терапия как самостоятельный метод лечения?

— Лучевая терапия абсолютно точно может применяться как самостоятельный вид лечения. При многих заболеваниях лучевая терапия заместила другие методы лечения. А в каких-то случаях, наоборот, лучевую терапию исключили из методов лечения как ненужный компонент.

Метастазы можно лечить только лучевой терапией, современными ее вариантами.

Когда пациент приходит с распространенными формами заболевания, с метастазами в головной мозг, в кости и так далее, мы можем заняться лечением, пока ему подбирают лекарственную терапию.

— Персонализированная медицина в онкологии — миф или реальность?

— Персонализированная медицина это то, к чему мы все стремимся. Опухоль — это очень сложная структура. Это не просто гистологическое заключение, которое констатирует факт наличия опухоли. Или, в лучшем случае, степень дифференцировки. Это и молекулярное исследование, генетическое исследование, полногеномное секвенирование, которое позволяет подобрать лечение именно для этого пациента.

Хороший пример — это меланома или рак легкого. Пять лет назад такие пациенты были в категории с очень плохим прогнозом. Все поменялось именно благодаря персонализированному подходу. Теперь мы не говорим об этих заболеваниях как о безнадежных. То же самое касается и лучевой терапии.

— Каковы рекомендации во время прохождения лучевой терапии?

— Рекомендации во время проведения лучевой терапии очень разные. Они зависят от заболевания каждого конкретного пациента и дополнительных заболеваний, которые есть у него в момент прохождения лечения. Поэтому самое важное — это быть в контакте со своим врачом, доверять ему и выполнять все рекомендации. Современное лечение позволяет более щадяще отнестись к пациенту, нежели при лечении двадцатилетней давности или даже десятилетней давности.

Лучевое лечение — это не химиотерапия, оно не воздействует на организм в целом. Это лечение строго локальное. А учитывая наши современные технические возможности, оно направлено прицельно на опухоль. Поэтому развитие так называемых лучевых реакций минимизировано. Можно спокойно проходить лечение.

Жизнь во время лечения немного меняется, но она не меняется кардинально. То есть надо вести привычный образ жизни. Естественно есть некоторые ограничения. Лечение несколько поменяет привычный распорядок жизни, но в целом оно достаточно комфортное.

Если мы говорим про лечение, когда в зоны облучения попадает кожа или слизистые оболочки, то надо избегать их травмирования. Гигиена в первую очередь позволяет профилактировать развитие лучевых реакций.

Конечно, при каждом заболевании есть дополнительные рекомендации, кроме перечисленных, которые помогут максимально комфортно пройти лечение от начала и до самого конца.

— Что такое лучевой ожог? Остаются ли шрамы или рубцы?

— Лучевым ожогом принято считать лучевую реакцию на коже, радиоэпидермит 3–4 степени — когда развиваются язвы и др. Постепенно с обновлением техники это неприятное явление уходит в небытие, на текущий момент это крайняя редкость. Во время лечения лучевой ожог может быть связан либо с неправильной дозиметрией аппаратов, техникой, либо с несоблюдением рекомендаций во время лечения. Возникает эта реакция при попадании в область облучения больших объемов кожи. Например, когда мы лечим опухоль головы, шеи или молочной железы, возникает что-то вроде избыточного загара. И бороться с ним можно теми же самыми методами, что и при солнечном ожоге. Повторюсь, это достаточно редкое состояние, если мы говорим про современную радиотерапию.

— После лучевой терапии человек радиоактивен и опасен для окружающих?

— Нет, это старая сказка. Никакого излучения нет и в помине. Если говорить образно, то излучение — это энергия, которая разрушает опухолевую клетку. Мы не вводим никакие радиоактивные источники при дистанционной лучевой терапии, поэтому вторичного излучения у пациента нет.

— После лучевой терапии мужчина станет импотентом, а женщина — бесплодной?

— Это уже из области фантастики. Лучевое лечение локально, оно не воздействует на организм в целом. И даже если мы говорим про облучение области малого таза, то сейчас есть все возможности, чтобы избежать переоблучения половых желёз и у мужчин, и у женщин. Это не является проблемой, даже когда мы лечим детей.

— Лучевая терапия вызывает развитие других онкозаболеваний из-за радиации?

— На эту тему было очень большое количество исследований, когда-то даже объявлялась цифра 5–6% риска развития вторых опухолей после облучения. Но с развитием техники для лучевого лечения, с появлением методов, которые максимально щадяще относятся к здоровым тканям, эта проблема практически нивелировалась.

— Вы как врач-радиотерапевт подвергаетесь повышенному воздействию радиации на работе?

— Нет. Я преимущественно дергаю мышку.

С помощью методов диагностики мы должны правильно нарисовать опухоль, окружающую здоровую структуру, которую мы хотим сберечь при облучении. Все это заносится в специальную компьютерную программу. Наши коллеги медицинские физики на основании того, что мы нарисовали, делают дозиметрический расчет. Дальше само лечение реализуется уже на аппарате. Есть рентген-лаборанты, есть современные способы защиты — а самое главное, что техника, которую мы используем, не создает вторичной ионизации, это крайняя редкость. Лечение безопасно и для пациента, и для медицинского персонала.

Есть специальные дозиметры, которые позволяют собирать информацию о тех дозах, которые мы получаем во время работы. За десятилетний стаж работы у меня ни разу не было переоблучения по дозиметру. Наверное, в семидесятые, восьмидесятые, даже в девяностые годы такое случалось, потому что была другая техника. А сейчас у нас есть физики, дозиметристы, которые контролируют правильность работы аппарата.

— Что Вам нравится в работе?

— Мне нравится, что это очень элегантный метод лечения. Мы практически режем без ножа. Есть такой вариант лучевой терапии — радиохирургия называется. Мы можем элегантными лучами без разрезов, безоперационно залезть человеку в мозг и очень щадяще воздействовать на метастаз. И через какое-то время его не будет.

Еще мне нравятся два момента. Первый это, конечно, пациенты, которым действительно удается помочь. У нас бывают очень сложные больные, которых нам привозят на каталке, которые не могут ходить, — и им удается помочь, вылечить или открыть дорогу к дальнейшему лечению.

Второй момент, который мне очень нравится: лучевая терапия — очень высокотехнологичная специальность, которая неразрывна с другими областями науки, в первую очередь с физикой и компьютерными технологиями. И не один доктор участвует в лечении пациента — нас целая команда.

Потому что мы работаем не в роддоме, где мы бы видели новую жизнь, что приносит позитивные эмоции. А наоборот, работаем с очень сложными, жизнеугрожающими заболеваниями. Приходят пациенты, нуждающиеся в помощи — не только в химиотерапии, операции, лучевой терапии, но в первую очередь в понимании и сострадании. Поэтому врачи-онкологи — это люди очень хорошие, добрые, отзывчивые, которые умеют сопереживать и сострадать.

— Расскажите самую запоминающуюся историю выздоровления в Вашей практике.

— Когда наш центр только начинал впервые в России проводить современную протонную терапию, к нам обратился отец мальчика, который очень хотел, чтобы мы взяли его сына на лечение. Мы как доктора понимали, что случай достаточно безнадежный и мы вряд ли сможем помочь. Тем не менее фраза, произнесенная папой мальчика: «Давайте возьмемся, давайте попробуем! Может быть, мы выиграем немножко времени для него. А вдруг еще что-то придумают», — заставила нас взяться за лечение безнадежного случая. 

И мы действительно выиграли время для пациента, и он смог получить другие виды лечения, которые к этому моменту были разработаны и зарегистрированы.

— Что бы Вы сказали пациентам, которые отказываются от лучевой терапии из-за страха побочных эффектов?

— Тут бояться совершенно нечего. Сейчас лучевая терапия — это комфортное лечение, которое не вызывает большого количества побочных эффектов.